Проект нуждается в вашей поддержке.
Авторы
Библиотека
Закрытый проект
Государство выиграло борьбу с "левым" экстремизмом в ФРГ
Автор: Игорь Хлебников
Источник: "Независимое военное обозрение" (приложение к "Независимой газете", электронная версия). Номер 27 (200) от 28 июля 2000 года, пятница, полоса 7.
РАФ ("Фракция Красной Армии") - левацкая террористическая организация, приобретшая всемирную известность в 70-80-е гг. вследствие тяжких ее преступлений в ряде европейских государств.
Императив и его изнанка
Политизация студенчества и молодежи происходила при обсуждении животрепещущих проблем того времени: войны во Вьетнаме, американского присутствия и давления на ФРГ (что существенно ограничивало ее суверенитет), гонки вооружений, строительства АЭС. Для молодежи, идентифицирующей себя с антиимпериалистическим движением, естественной казалась необходимость "открыть второй фронт" в тылу "империалистического врага". Эту идею косвенно поддерживал даже такой популярный коллектив, как "Роллинг стоунз", прямо заявлявший в одной из своих песен: "Настало время воевать на улицах...".
Именно моральным императивом "служить народу!", как будто заимствованным из арсенала идеологов российского терроризма начала ХХ века - эсеров, оправдывали "новобранцы первого призыва" РАФ свой путь вооруженной борьбы. Насилие американских войск во Вьетнаме служило "оправданием" для насилия в отношении американских солдат в Европе: антиамериканизм в 70-90-е гг. был отличительной чертой политического терроризма по всему миру.
Значительному росту протестного движения в ФРГ способствовало убийство полицейским Курасом во время студенческой демонстрации 2 июня 1967 г. студента Онезорга. Правящий бургомистр Западного Берлина Альбертс, не разобравшись в происшедшем, одобрил действия полиции, что вызвало новый взрыв студенческих волнений и привело к его отставке.
Вскоре родилось даже специфическое "Движение 2 июня", оставившее определенный след в истории Германии и также связанное с левым радикализмом и РАФ. Главной его мишенью стал концерн газетного магната Шпрингера, проводивший политику информационно-идеологического подавления социального протеста. Занималось оно изготовлением и распространением листовок, в том числе и против Шпрингера: "Долой монополию стравливания народов!" - называлась одна из них. Активно участвовало "Движение 2 июня" в развернувшейся в обществе дискуссии на тему: "Революционное насилие: да или нет?", в связи с чем имели место консультации с РАФ. При этом не исключалось насилие как инструмент политической борьбы.
РАФ считала "Движение 2 июня" оппортунистической организацией, несмотря даже на то что в 1968 г. оно предприняло попытку поджога одного из предприятий Шпрингера в Берлине. В ответ на смерть в результате голодовки в 1977 г. заключенного члена РАФ Мейнса "Движение" совершило похищение председателя христианско-демократического союза (ХДС) в Западном Берлине Лоренса. РАФ, в свою очередь, похитила президента союза работодателей Шлеера.
После коллективного самоубийства в тюрьме 18 октября 1977 г. Баадера, Энслин и Распе, "Движение 2 июня" начало переговоры с РАФ, в результате часть его членов влилась в эту террористическую группу, а оставшиеся вскоре приняли решение "распуститься" после десятилетнего полулегального существования.
В социальном холоде
Объясняя феномен обращения к террору, одна из членов РАФ Вьет писала: "Мы, террористы, были выходцами из всех слоев общества, каждый с индивидуальным социальным, духовно-культурным складом. Социальный холод бессердечного военного поколения, преуменьшающего или отрицающего беспрецедентные преступления войны, неспособного научить нас чему-то, кроме как собственному мышлению и приспособленчеству, одобряющего вьетнамскую войну, прямиком переключившегося со стратегии уничтожения "всемирного еврейского заговора" на стратегию уничтожения "большевистского заговора", толкнули нас на путь радикализма".
Ужаснувшись от первых террористических "опытов", государство со слепой яростью вступило в схватку с РАФ, которая самоидентифицировала себя как "партия на стороне Вьетконга (партизан Южного Вьетнама) в мировой гражданской войне".
На суде в 1994-1996 гг. обвиняемая в терроризме Хогерфельд признала ошибочность терроризма: "С самого начала мы были похожи на тех, кого хотели победить, и с каждой нашей акцией это сходство все увеличивалось". В своем заключительном слове, приговоренная к пожизненному заключению, она призвала переосмыслить прошлое не только бывших террористов, но и германских политиков.
Ныне в Германии признано, что появлению "левого" терроризма способствовали известный консерватизм общества 60-х гг., неготовность политиков адекватно реагировать на объективные политические процессы в стране, травля "левых", в том числе т.н. новых левых со стороны прессы, лишение их представителей (в том числе и введением "запретов на профессии") возможности участвовать в общеполитической дискуссии. В результате терроризм РАФ и стал своеобразным извращенным способом продолжения этой дискуссии через "пропаганду действием" (террором) - с последующим выдвижением ультиматумов, подхватывавшихся и распространявшихся прессой).
Выиграли телохранители
По-видимому, нет надобности перечислять все осуществлявшиеся РАФ террористические акты. Стоит лишь пояснить, что первоначально, в 70-е гг., они были направлены против объектов армии США; после ареста "первого призыва" - против представителей ненавистной рафовцам капиталистической системы - банкиров, предпринимателей, прокуроров; "третье поколение" с 1985 г. сконцентрировало свою активность на войне против индустрии вооружений и эксплуатации стран третьего мира. После падения Берлинской стены и объединения Германии, РАФ в большей степени стала переключаться на выступления против "реакционных великогерманских планов покорения и эксплуатации народов на Востоке Европы".
Понятно, что, несмотря на ультрареволюционную риторику, РАФ объективно не могла достигнуть ни одной из поставленных целей, с самого начала являлась лишь маргинальной радикальной политической группой, фигурировавшей только в уголовной хронике: ведь борьбу с РАФ вело Федеральное ведомство криминальной полиции (БКА).
Несмотря на максимально жесткие меры пресечения, удары по террористам, властям не удалось предотвратить наступления "жаркой германской осени" 1977 г., запомнившейся целой серией громких терактов, включая и захват посольства ФРГ в Стокгольме, при котором погибли 2 дипломата.
Одной из реакций на "жаркую осень" стал рост числа частных телохранителей в стране. Но угроза террора настолько овладела сознанием высокопоставленных граждан, что, несмотря на фактическое прекращение терроризма в 1992 г., в 1996 г. еще насчитывалось 569 личных телохранителей.
В мае 1991 г. после очередного политического убийства членами РАФ был создан специальный Координационный совет по борьбе с терроризмом (КГТ), включавший уже не только представителей БКА, но и БНД (разведки) и БФФ (Ведомства по охране Конституции - контрразведки), пограничной охраны и других федеральных ведомств. Тем не менее, по оценкам экспертов, за исключением одной успешной акции в 1985 г. КГТ так и не смог предотвратить или раскрыть все последующие преступления РАФ. Она по-прежнему оставалась неистребимой, хотя и несла потери из-за многочисленных арестов, и представляла повышенную опасность для общества.
Не без влияния этого обстоятельства в ФРГ с середины 80-х гг. начинает существенно меняться подход западногерманских политиков к проблеме борьбы с левацким терроризмом: наряду с традиционными "силовыми" методами его подавления появляется стремление найти и политическое решение этой проблемы. В немецких источниках оно получило название "мирных инициатив", оказавшихся неожиданно продуктивными.
Нетривиальный поворот
Инициатором первой такой попытки стал в середине 80-х гг. шеф Ведомства криминальной полиции (БКА) Боден, а непосредственным ее исполнителей и проводником - сотрудник 3-го отдела БКА Бенц. Ввиду официального запрета на контакты с террористами, об этой крупной политико-полицейской акции, проводившейся более десяти лет, стало известно лишь в середине 90-х годов.
Суть инициативы состояла в том, что Бенц должен был стать как бы посредником между террористами и государством (сразу отметим, что все обязательства, даваемые Бенцом, строго исполнялись Бонном), склоняя находившихся как в заключении, так и в эмиграции террористов к разрыву с их преступным прошлым. (Уместно вспомнить, что в 90-е гг. XIX в. аналогичную и оказавшуюся также продуктивной тактику применял и заведующий заграничной агентурой МВД России Рачковский.) С выявленными террористами Бенц встречался в Германии, Европе, на Ближнем Востоке и в Южной Америке. В частности, ему удалось заключить соглашение и вернуть в ФРГ Магдалену Кнопп - жену всемирно известного террориста Санчеса ("Карлоса"), осужденного парижским судом в 1998 г. В отношении же Кнопп расследование было прекращено
Деятельность Бенца, полагают в ФРГ, показала, что обоюдное стремление сторон к разрешению конфликта, авторитет, сдержанность и пунктуальность властей по выполнению обязательств, могут привести к успехам: государство нашло в себе силы частично отказаться от амбиций, а террористы наши в себе мужество пересмотреть свою роль в изменившихся условиях.
В целом же, как представляется, инициатива Бодена-Бенца, в принципе имеющая аналоги в истории деятельности спецслужб, в совокупности с другими акциями правительства ФРГ, позволила приблизить конец эпохи "красного" терроризма.
Подобная практика - снятия обвинения или смягчения наказания в обмен на признание вины и чистосердечное раскаяние, нередко используется и в США.
Следует также отметить, что ряд известных общественных деятелей ФРГ также предлагал боннскому правительству свои услуги в качестве "посредников" для переговоров с террористами и оказания воздействия на них. Однако власти де-факто в 90-е гг. признали такую функцию только за Штребе, адвокатом одного из известных террористов.
Сильный удар по престижу РАФ нанесло также разоблачение в 1993 г. Штейнмеца в качестве агента контрразведки, внедренного в РАФ.
Следующей политической инициативой властей в 1993 г. стало разрешение Федерального министра внутренних дел вести переговоры с раскаявшимися террористами, что должно было стимулировать их явку с повинной. Подобные политико-правовые шаги были предприняты, по мнению экспертов, с целью уменьшить вероятность новых террористических актов, лишить РАФ ореола "мученичества", а также попытаться внести раскол в ряды ее сторонников, как бы усиливая на официальном уровне акции, предпринимаемые Бенцом.
Как показали последующие события, избранная линия оказалась дальновидной и полностью оправданной.
Канцлер Коль поддержал инициативу своего министра юстиции, а после появления заявления РАФ от 10 апреля 1992 г., приветствовал последовавшее предложение "о перемирии" и инициировал политические дебаты по вопросу о дальнейших шагах по закреплению этого процесса. Министр юстиции Кинкель также отменил особые - почти полностью изолировавшие заключенных от внешнего мира - условия содержания членов РАФ, для которых в свое время была создана даже особая тюрьма, предоставив им прессу, радио, возможность общения. В обращении к заключенным рафовцам он призвал их также отказаться от насилия, перейти в плоскость невооруженного противостояния с властями.
Ответом террористов на инициативы "нового курса" стало сенсационное заявление от имени оставшегося на свободе руководства РАФ, подброшенное в боннскую редакцию агентства Франс Пресс и датированное 10 апреля 1992 г. В нем, в частности, говорилось: "Мы пришли к выводу, что необходимо снизить уровень вооруженного противостояния и с нашей стороны делаем первый шаг к примирению". Его авторы дали высокую оценку предложениям Кинкеля: "Обнадеживает то, что в государственном аппарате нашлись силы, осознавшие, что противоречия и противостояние в обществе нельзя разрешать полицейскими методами".
Руководство РАФ признало справедливость критики терроризма "слева", обвинявшей "фракцию" в том, что она не выработала никакой альтернативы - "мы утратили всякую привлекательность и поддержку, а именно она делает возможным совместную деятельность". По сути, это было признание провала всей концепции, и переход к новому, ненасильственному методу деятельности: "Мы намерены прекратить теракты против ведущих представителей экономики и государства на благо нынешнему процессу примирения. Однако если государство сделает ставку на войну против подполья, то перемирие будет немедленно прервано. Мы не останемся безучастными наблюдателями, если государство и в дальнейшем проявит себя сторонником репрессий".
Эта декларация РАФ означает поворотный момент в истории противостояния государства и "левых" террористов и может означать конец более чем 20-летней эскалации насилия. В то же время министр юстиции признал, что декларация стала полной неожиданностью как для спецслужб, так и для него самого: "Никто не мог даже предположить, что на этом этапе предложения рафовцев будут носить столь конструктивный характер".
Только однажды, в июле 1993 г., РАФ нарушила свое обещание: в ответ на полицейскую акцию по аресту двух террористов, один из которых был убит, экстремисты взорвали здание новой тюрьмы в Вайтерштедте. Но даже принимая на себя "ответственность" за взрыв, РАФ подтвердила верность отказу от применения насилия против личности: пострадавших не было, а около здания террористы выставили предупредительные таблички: "скоро взорвется тюрьма - опасно для жизни - срочно покиньте район!".
В ноябре 1996 г. добровольно предстал перед судом Зейдер - одна из центральных фигур РАФ, который так и не был обнаружен полицией, несмотря на активные поиски. 16 апреля 1997 г. по рекомендации КГТ Федеральная судебная палата по уголовным делам приняла в отношении него беспрецедентное за всю историю борьбы с терроризмом решение - она сохранила ему свободу.
История РАФ еще раз подтвердила ту истину, что терроризму еще нигде в мире не удавалось достичь победы и добиться своих целей.