Проект нуждается в вашей поддержке.
Авторы
Библиотека
Применение израильского опыта противодействия бандформированиям может привести к вменению вины заведомо невиновным людям
В последнее время в связи с многочисленными террористическими актами в России многие комментаторы этих трагических событий вновь стали говорить о "необходимости применения израильского опыта борьбы с терроризмом".
Но следует также признать, что этот опыт, быть может, вследствие недостаточной информированности его "пропагандистов" нередко интерпретируется весьма односторонне и, следовательно, сознательно или неосознанно вводит аудиторию в заблуждение.
Но, как юрист и профессионал, я отнюдь не могу согласиться с некоторыми из тех предложений, что, образно говоря, сегодня "витают в воздухе".
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СЕМЬИ ТЕРРОРИСТА
Прежде всего это касается введения ответственности для членов семей участников бандформирований в Чечне. Причем не всегда понятно, говорится ли об уголовной или какой-либо иной ответственности (использовался даже термин гражданско-правовая ответственность, в данном случае абсолютно неуместный). Введение этой нормы со ссылкой на израильский опыт противодействия терроризму, во-первых, означает возврат к принципу объективного вменения вины заведомо невиновному человеку (предложение возлагать ответственность "на семью, клан, тейп"). А это, с одной стороны, неминуемо разрушит всю концепцию отправления уголовного правосудия. Ведь раз можно в одном случае, то можно и в другом... К сожалению, именно так начиналось и происходило в правоприменительной практике в нашей стране в 30-е годы прошлого века.
Некоторыми юристами ныне высказывается предложение также ввести особый порядок судебного рассмотрения уголовных дел о терроризме. Вряд ли можно согласиться и с этим предложением по тем же самым причинам. Другое дело, что уголовные дела по обвинению в терроризме должны приниматься к рассмотрению судами немедленно по их поступлении. Хотя, как известно, следствие по этой категории дел, как правило, имеет затяжной характер.
Но вернемся к предлагаемому нам опыту антитеррористической деятельности Израиля, в частности, разрушению домов и изгнанию семей лиц, подозреваемых в террористической деятельности. Разве эти меры смогли искоренить терроризм в этой стране? Конечно же нет. Как и разрушения домов "со всем имуществом".
По моему, да и не только по моему мнению, подобная практика ШАБАК (Службы общей безопасности Израиля) лишь объективно способствовала расширению социальной базы поддержки терроризма, явилась одной из наиболее вопиющих ошибок антитеррористической стратегии этой страны.
Давайте задумаемся о том, что произойдет, когда семья террориста - родители, братья, сестры, дети, племянники и т.д. - в соответствии с данными предложениями будет "выселена на улицу без вещей, без пособий, без выплат"? И, мне кажется, ответ на этот вопрос очевиден. Не говоря уже о вполне возможных ошибках.
Нельзя также исключать и того, что чеченскими сепаратистами станет применяться практика сознательного оговора жителей республики в целях провоцирования недовольства российскими властями, расширения потенциальной базы поддержки экстремистов. То есть использования правоохранительных органов в целях руководителей сепаратистов. И игнорировать эту вероятность также нельзя.
Сошлюсь также на данные известного отечественного криминолога Сергея Дьякова, согласно многолетним исследованиям которого неудовлетворенность сложившимися жизненными обстоятельствами выступала в качестве причины совершения особо опасных государственных преступлений в 27% случаев, а обида на органы власти добавляет к этому еще 12%.
Это, так сказать, грубо "корыстный" мотив выступления против введения подобной нормы в антитеррористическое законодательство. Но есть еще и глубинные гуманистические основы и идеалы, которые заставляют меня быть жестким противником предлагаемой меры.
И, разумеется, совершенно иное отношение к привлечению родственников к уголовной ответственности, "если, будет установлено", что они в чем-то помогали террористу.
Непонятно, правда, как быть со статьей 51 Конституции, согласно которой, "никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников...".
Автор оппонируемой статьи, подобно очень многим другим, полагает, что угроза столь жестких репрессий остановит потенциальных террористов, но вряд ли стоит уповать на это - ведь даже угроза расстрела не останавливала и не останавливает очень многих преступников. Это же, кстати, подтверждает и "израильский" опыт.
Обратимся, однако, к неизвестному или основательно подзабытому собственному опыту борьбы с басмачеством в 20-30-е годы, явно имевшему некоторое сходство с современной обстановкой в Чечне. Ведь и тогда очень многие басмачи амнистировались и даже впоследствии стали весьма известными и уважаемыми людьми в своих республиках - были они и среди Героев Социалистического труда.
Но тогда, в условиях специфики места и времени, они должны были принести клятву на Коране об отказе от бандитизма. И понятно, что для истинно верующего человека подобное клятвопреступление и святотатство невозможно.
Обращаясь же опять к израильскому опыту борьбы с терроризмом, следует признать, что он учит прежде всего тому, что спецслужбам этой страны более чем за сорок лет так и не удалось не только искоренить, но и победить терроризм. Более того, в скобках отметим и тот бесспорный факт, что для них полной неожиданностью явились как первая - 1987-1989 годов, так и вторая - с октября 2000 года и по сей день "интифада" (восстание), унесшая к настоящему времени жизни уже более трех с половиной тысяч человек. Добавим при этом, что последняя была спровоцирована неуклюжими действиями нынешнего премьер-министра Израиля.
И именно отсутствие явных успехов в противодействии терроризму заставило израильское руководство в лице генерала Рабина пойти на переговоры с умеренным Арафатом в 1993 г. Что впоследствии и дало шанс окончания кровавому противостоянию в регионе.
И теперь уже и еще один экс-генерал Шарон был вынужден вести в 2003 г. переговоры с палестинцами, которые привели к провозглашению в середине июня прошлого года со стороны наиболее радикальных палестинских группировок ХАМАС и "Хезболлах" знаменитой "удны" - заявления о прекращении огня. Другое дело, что подрыв автобуса террористом-самойубийцей 19 августа 2003 г. сорвал эти соглашения и начал новый виток кровопролития.
И вновь в безвыходной ситуации уже в январе 2004 г. израильтяне идут на соглашение с руководством ХАМАС и других радикалов.
Не могу также не сослаться на выступление на II Международной конференции "Мировое сообщество против глобализации преступности и терроризма" (20-21 января с.г.) бывшего министра обороны, а ныне депутата кнессета Беньямина Бен-Элизера, который подчеркивал, что одними военно-силовыми методами проблему борьбы с терроризмом не решить, что, по-видимому, может свидетельствовать и об изменении подхода к этой проблеме израильского истэблишмента в целом.
Конечно же, не решит этой проблемы и возведение так называемой "стены безопасности", отделяющей Палестинскую автономию от израильской территории.
В этой связи Бен-Элизер предлагал предпринимать последовательные усилия для достижения тактических успехов в решении задач противодействия террористической угрозе. Он отмечал необходимость ликвидации как "двойных стандартов" в подходе к борьбе с терроризмом, так и прекращения поддержки - моральной, политической, материальной - организаторов террора, прославления террористов-самоубийц ("шахидов").
Сказанное, однако, абсолютно не означает, что я являюсь сторонником "капитуляции" перед террористами - отнюдь нет. Я только призываю реально учиться на зарубежном опыте борьбы с терроризмом, не повторяя чужих и не делая собственных ошибок.
ПУТИ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ
А что касается рекламируемых и предлагаемых в качестве "примера для подражания" мер возмездия, то следует также признать, что они являются следствием именно неэффективности иных мер предупреждения терроризма, признания того, что прославляемые "Моссад" и ШАБАК с задачей борьбы с терроризмом не справляются.
А ведь главный принцип - и мировой практики противодействия терроризму, и заложенный в федеральном Законе "О борьбе с терроризмом" - это приоритет мер предупреждения терроризма. Таким образом, внимание законодателей, увы, уводится от предупреждения к наказанию, что отнюдь не изменит криминальной ситуации в стране.
Приведем и еще один факт. Как заявили 68% участников интерактивного опроса, проведенного на телевидении в студии передачи "Основной инстинкт", посвященной также рассматриваемому нами вопросу, ужесточение мер уголовной ответственности за террористические действия не прибавит им чувства уверенности в собственной безопасности, а также в безопасности своих близких.
И прав именно депутат Васильев, бывший первый заместитель министра внутренних дел России, говоря, что нужна система продуманных действий, а не очередная "кавалерийская атака" после совершенного теракта.
А что касается стратегии борьбы с терроризмом, то я согласен с мнением по этому вопросу директора российского Центра исследований социального экстремизма Залысина, который полагает, что для "победы" над терроризмом прежде всего необходимо решить те реальные социальные проблемы, болезненной реакцией на которые и является терроризм. Какими бы маргинальными не были сознание и поведение террористов, они в противном случае будут встречать сочувствие у определенной части населения, сталкивающейся с аналогичными проблемами.
При этом действия властей, связанные с ликвидацией источников социальных конфликтов, ни при каких условиях не должны выглядеть как уступка террористам. Общество должно рассматривать их как результат целенаправленной, долговременной политики государства, не связанной прямо с каким-либо террористическим актом.
Поэтому, ведя борьбу с терроризмом, власти должны ясно и недвусмысленно показать, где возможен компромисс при решении проблем, вызвавших тот или иной социальный конфликт, а где - никогда.
При этом правительству следует активно сотрудничать с умеренными группировками оппозиции, предлагать им разнообразные компромиссы (например, в случае межэтнических конфликтов - любую форму политической самостоятельности в рамках единого федеративного государства) с тем, чтобы противопоставить их террористам, предотвратить или разрушить союз между ними.
Что же касается непосредственно террористов, то по отношению к ним требуется жесткая силовая позиция. Единственное, о чем можно говорить с ними, - так это об их разоружении и сдаче властям.
В то же время, чтобы быть эффективным, использование насилия против террористов должно быть подчинено принципам правомерности, логичности и последовательности. Любые крайности, резкие переходы от жестоких репрессий к мягкой, либеральной политике и обратно, как правило, лишь ослабляют политический режим. Колебания, отсутствие логики в действиях властей вызывают непонимание и неприятие в обществе. Непринятие мер против лиц, подрывающих стабильность режима, создает ощущение безнаказанности у преступников и беззащитности у их жертв. С другой стороны, чрезмерные репрессии, особенно против невиновных лиц, вызывают отчуждение граждан от поддержки властей.
Практика показывает, что только легитимное, то есть рассматриваемое как законное оправданное в глазах общества применение силы может быть эффективным в борьбе с терроризмом. Если же общественное мнение не только не понимает, зачем против террористов применяется насилие, но и сочувствует им, трудно достичь победы в борьбе с терроризмом. Поэтому властям необходимо убедительно доказать обоснованность использования силы против террористов, раскрыть опасность и бесчеловечную сущность терроризма, дегероизировать тех, кто его практикует.
Поднимается ряд важных и животрепещущих вопросов. Например, о деятельности депутатов Государственной Думы. О том, что законодательная база по борьбе с терроризмом слаба, а законы не принимаются вовремя или недоработаны или годами откладывается их рассмотрение. Что ж, в этом есть немало правды. И, будем надеяться, ныне действующая Дума сумеет избежать этих недостатков.
Касается это также и непосредственно деятельности властей по исполнению принятых законов. Например, федеральным Законом "О борьбе с терроризмом" от 4 августа 1998 г. было предусмотрено образование региональных межведомственных комиссий, но создание их планировалось лишь... к 1 октября 1999 г. А перед этим, как известно, были взрывы домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске...
Российской Федерацией до сих пор не ратифицирован целый ряд соглашений по вопросам борьбы с преступностью, в том числе и терроризмом, даже с государствами СНГ. Что свидетельствует о недостаточно четком понимании как госчиновниками, так и законодателями всей сложности проблемы.
Или не рассматривались обоснованные предложения к Закону "О СМИ" с целью исключения пособничества террористам.
Почему, например, не выполнялось постановление правительства от 15 сентября 1999 г. # 1040 "О мерах противодействия терроризму"? А ведь им, в частности, предусматривалось:
- "усилить контроль за соблюдением правил регистрации и учета граждан... за использованием помещений... в производственных, коммерческих и иных целях;
- уделить особое внимание выявлению организованных преступных групп и сообществ, в первую очередь на этнической основе...
- принять меры к недопущению незаконного поступления финансовых средств, оружия, боеприпасов и средств связи, в том числе и из иностранных государств".
Или почему не была принята уже разработанная федеральная целевая программа противодействия терроризму?
Правда, по-видимому, очень многие законодатели, недооценивает двусмысленность проводимой некоторыми странами Европы политики "двойных стандартов" в отношении принимаемых нами мер по борьбе с терроризмом.
Не учитывает, как незнание, так и явную недооценку руководителями этих государств того бесспорного исторического факта, что руководство непризнанной республики Ичкерия, с "президентом" которой они предлагают открыть переговоры, совершило 6 августа 1999 г. акт прямой агрессии против России. Впрочем, забывают об этом и многие наши "правозащитники".
Но тема причин и условий возникновения затяжного конфликта на Северном Кавказе - это предмет отдельного разговора.
Для сведения "судей России" напомню лишь тот факт, что в 2003 г. в России было совершено 651 преступление террористического характера, тогда как в странах Евросоюза также совершается около 100 подобных преступлений. Но за пятилетие!
И российская практика должна оцениваться исходя из конкретной криминальной ситуации, а не из сравнения с гораздо более благоприятной ситуацией стран Евросоюза. Тем более что они сами подают пример, закрывая, по понятным причинам, глаза на очень многие вопросы, связанные с антитеррористической практикой как Израиля, так и США, особенно в отношении Афганистана и Ирака.
Нельзя также не отметить, что в целом достижения антитеррористической деятельности в России находятся на уровне среднемировых показателей, хотя нельзя забывать и о том, что за ними стоят судьба да и сама жизнь тысяч наших сограждан.
Как отмечал на семинаре для впервые избранных депутатов Государственной Думы России 6 февраля 2004 г. заместитель директора ФСБ России Ушаков, только в предыдущем году контрразведчиками было нейтрализовано более 700 активных членов бандформирований в Чечне, задержаны 74 человека, подозреваемых в участии в подготовке и осуществлении террористических акций, 18 террористов были осуждены.