В. Л. Васильев. Психология терроризма

Проект нуждается в вашей поддержке.
Библиотека

Источник публикации: Пси-фактор http://psyfactor.org

Психология личности террориста.

Крайнюю опасность для всего человечества представляет такое набирающее в последнее время силу явление, как терроризм, имеющий транснациональную распространенность. В настоящей работе автор делает попытку дать психологический анализ возникновения и развития этого явления в его историческом аспекте, его виды, роль субъективных и объективных факторов, влияющих на распространение этого особо опасного вида преступной деятельности.

Особую актуальность эта проблема приобрела после серии террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, сопровождавшихся огромными разрушениями высотных зданий, гибелью тысяч людей, и совершенных путем использования террористами захваченных рейсовых гражданских самолетов. Обострение террора всегда связано со слабостью государственного аппарата, крупными просчетами в области внешней и внутренней политики, игнорирование этнопсихологических закономерностей, истории. Большое значение имеют профессиональная квалификация специальных служб, использование ими психологических рекомендаций в области борьбы с терроризмом.

Фактором, косвенно способствующим, или блокирующим развитие терроризма является система отношений к этому явлению в различных общественных группах, позиция средств массовой информации.

Появление террора было знаком того, что начался период, когда из-под оболочки цивилизации, прогресса, в общественной жизни стали показываться древнейшие пласты, таящиеся в глубинах человеческой психики. Главная черта нового террора — первичность воли к насилию. Обоснование, каким бы правдоподобным оно ни было, оказывается вторичным. Этот феномен подробно изучен психологами, которые работали с немецкими и французскими террористами 70-80-х годов. Выяснилось, что мотивы у людей, занимавшихся террором, абсолютно произвольны: от личной обиды на кого-то до сложнейших политических теорий. Серьезность этих теорий на поверку оказывалась фальшивой — человек мог месяцами развивать свои идеи, а потом вдруг от них отказаться.

Механизм нового террора заложен в человеке очень глубоко, замаскирован пластами словесных обоснований. Чаще всего дает толчок террористическим действиям чувство безвыходности из той ситуации, в которой оказались какие-то люди, некое меньшинство, психологический дискомфорт, который побуждает их оценивать свое положение как драматическое. Это может быть меньшинство национальное, как, скажем, баски, корсиканцы, бретонцы, ирландцы. Или же меньшинство, объединяющееся по каким-то идеологическим убеждениям или религиозным мотивам... Во всех случаях мотивация схожая: наш народ, наша культура, наш язык, наша вера на грани исчезновения... а поскольку нашим доводам никто не внемлет, остается одно — язык ответного насилия, язык бомб... Но тут надо очень тонко отличать реальность от ее фантасмагорических восприятий. Двадцать пять лет назад в Англии возникла таинственная «бригада гнева», объявившая, наподобие итальянских «Красных бригад», войну существующему строю и учинившая два десятка взрывов в публичных местах, а спустя год Скотланд-Ярд арестовал четырех ее членов... и это был весь ее наличный состав! От этого он не становится менее опасным. Достаточно вспомнить секту «АУМ Сенрике»: если бы ее первая атака в токийском метро удалась в полной мере, погибло бы 40 тысяч людей. Подобные же акты секта планировала провести и в других странах, где ей удалось обосноваться, включая Россию.

Генезис формирования личности террориста диаметрально противоположен нормальному сценарию социализации человека, где вершиной жизни («акме») является самореализация в творческом созидательном процессе (искусство, медицина, архитектура, педагогика и т.п.). Для террориста главной целью является разрушение созданного другими людьми, массовая гибель людей, которая сопровождается массовой эмоцией ужаса.

Для личности террориста характерно негативное мироощущение, которое возникает под воздействием ряда факторов. В первую очередь к ним относится несоответствие образа идеальной модели мира и самого себя в реальной действительности и возможностями самореализации. Это противоречие с идеалом трансформируется в субъективное ощущение личной и социальной неадекватности в результате для личности террориста характерна позиция «Я хороший, мир плохой», которая становится средством моральной самозащиты, позволяющей оправдать любые деструктивные действия. Таким образом, деятельность террористов принимает характер деструктивной самореализации. При этом через отрицание зарождается новая умозрительная концепция уверенности в своей правоте, которая сводит к минимуму возможности позитивного воздействия на террористическую группу и отдельного террориста.

Эмоции, возникающие в этом процессе у террориста, как правило, агрессивны и стеничны, без угрозы депрессии.

На этой почве возникают деструктивные культы, как система мировоззрения и мироощущения. В основе их детерминации лежат этнопсихологические противоречия, связанные с несовместимостью различных этносов.

Ядро деструктивных культов составляют, как правило, искренние фанатики, готовые идти на смерть ради своих убеждений и, таким образом, их участие в террористической деятельности является способом парадоксальной адаптации к реальной социальной действительности. (1, 2, 3).

Весьма актуальным представляется психологический анализ личности и поведения террористов-одиночек, которые последнее время поставили много вопросов перед правоохранительными системами разных стран, получили широкое отражение в средствах массовой информации и вызвали большой общественный резонанс.

Генезис формирования и динамики поведения личности «индивидуального» террориста может быть проиллюстрирован следующими материалами журналистского расследования.

Анатолий О. считал себя «терминатором» — вламываясь глухой ночью в окраинные сельские хаты, он с порога расстреливал картечью их взрослых обитателей, потом ножом или лопатой добивал детей, забирал нехитрый домашний скарб, обручальные кольца и деньги, поджигал дом и исчезал.

Ему 37 лет, он сирота, воспитывался в детском доме, учился в Малининском лесотехникуме и закончил «мореходку». В 1985-1986 г. работал на теплоходе «Максим Горький». Пребывая в Германии, попросил политическое убежище. Когда получил отказ, учинил несколько мелких преступлений, за что был арестован, выдворен из страны, а по возвращении в СССР уволен с работы. В Германии примкнул к мормонам и сейчас заявляет, что в религиозной секте под влиянием сектантов стал совершать убийства. Работал в пожарной охране в Васильевском районе. 3,5 месяца лежал в киевской психбольнице, излечивая шизофрению. По выходе из клиники О. стал убивать людей с особой жестокостью.

— Я убивал людей для того, чтобы познать себя. Человек — это игрушка, — говорит О., охотно пошедший на контакт с прессой: «Пусть о моих деяниях узнают все». Кроме каких-то, как он заявляет, высших религиозных целей, у него были и вполне обычные, мирские — семью Бондарчуков уничтожил только потому, что один из них учился вместе с О. в лесотехникуме и «плохо с ним разговаривал». А по дорогам Васильевского района колесил и убивал людей с досады от того, что никак не мог застать дома местного жителя Александра Л., когда-то работавшего с О. в пожарной охране и изрядно ему досадившего.

Обо всем этом О. повествует хорошим литературным языком, цитируя Библию и немецких философов. Он высказывает идеи о ничтожности человека-жертвы, которым мог бы и Гитлер позавидовать. Он признает себя виновным во всех убийствах (4).

Теодор Казински, был когда-то блестящим математиком, преподавателем в одном из престижнейших университетов страны (Беркли, штат Калифорния). Он тоже боролся, сначала мирными средствами, а потом воевал — на протяжении почти 20 лет и в одиночку — против всей Америки. Если конкретно, то, как записано в его дневнике он задался целью уничтожить: а) бизнесменов, б) правительственных чиновников, в) ученых, г) коммунистов. За то, что по его убеждению, они все повинны в появлении на земле такого «мерзопакостного» общества, как американское.

Лучшие агенты ФБР не могли напасть на его след. Подвела его любовь к декларациям. Казински подкладывал «под общество» не только бомбы, но и свой «Манифест». Стиль и содержание этого документа навели младшего брата террориста — Дэвида на мысль, что автором его является Теодор, четверть века назад отколовшийся от семьи. Он поделился своими подозрениями с работниками ФБР, и поиски пошли уже по конкретному руслу.

«Партизана» Казински обнаружили в безлюдной глухой местности штата Монтана, в примитивной деревянной хижине 3 на 4 метра, без воды, без электричества, с печуркой для обогрева в зимние холода (5).

История терроризма.

Эпоха переживала несколько волн терроризма. Первая покатилась с Великой французской революции (кстати, сам термин впервые появился в 1798 году) и затухла в карбонариях 1820-е годы. Вторая стартовала в последней трети девятнадцатого века и была представлена радикально-националистическим терроризмом в Ирландии, Македонии, Сербии и ряде других стран (цель — создание национального государства); революционно-демократическим терроризмом во Франции, Италии, Испании (цель — разрушение государства); революционно-демократическим терроризмом партий «Народная воля» и «Социалистов-революционеров» в России (цель — подтолкнуть революцию).

В 1910-е годы вторая волна спала: «длинные 20-е» (1914-1934), мировая война и «славное тридцатилетие» (1945-1975), насыщенные «чудесами» (итальянским, немецким, японским), заставили на полстолетия забыть о терроризме.

На рубеже 60-70-х годов началась новая волна политического терроризма, причем захлестнула она именно те страны, где произошло послевоенное «экономическое чудо» — Италию, Германию, Японию — и где социальные структуры и институты не поспевали за экономическими изменениями. «Красные бригады», «Фракция Красной Армии» (РАФ), «Японская Красная Армия», и многие другие левоэкстремистские организации (правоэкстремистских было намного меньше) серьезно дестабилизировали политическую обстановку в своих странах. В принципе, от деятельности этих организаций можно провести линию к Французской революции, все это — в основном модерн. Террор этих организаций связан с моделью, выработанной Французской революцией, которая институциализировала терроризм как средство идейно-политической борьбы, воспитания-устрашения населения и, что еще важнее, средство достижения гуманных целей — «свободы, равенства, братства».

Терроризм исламских фундаменталистов, старт которому дала исламская революция 1979 г., может показаться провалом в еще большие глубины истории, триумфом консерватизма и традиции.

Теоретики исламизма ставят задачу преодоления «глобального модернизма», национальное государство — один из главных его элементов и одна из главных ценностей, отсюда — борьба против Запада, с одной стороны, и государства в своих собственных странах — с другой.

В книге М. Тагаева «Наша борьба, или Повстанческая армия Имама. (извлечения)» (журнал Москва N 11 за 1998 год), которая безусловно является попыткой поднять против России по возможности всех мусульман нашей страны, в частности говорится:

«Ведение войны с русской империей должно быть продумано до мельчайших подробностей и деталей. Главной целью должна быть тайная война со штабами войск, отдельными комитетами и райвоенкоматами, радиостанциями, железнодорожными станциями, особенно имеющими узловое назначение, где большие скопления железнодорожных подвижных составов. Линейных отделений милиции, прокуратур, административно-управленческих зданий, глав колониальной администрации. Элементарный поджог здания прокуратуры также незаметно приблизит нас к желаемой победе.

Жириновские, Явлинские, Шахраи и Гайдары, коммунисты и демократы, трепещите, мы не только встаем, чтобы освободить нашу землю от вас, но и чтобы наказать вас. Мы будем зимой и летом, осенью и весной, ночью и днем, утром и вечером жечь, взрывать, резать и убивать, чтобы у вас кровь стыла в ваших жилах от ужаса нашего возмездия».

Слабость и просчеты государственной власти в России явились факторами, способствующими возникновению и развитию массового террора на почве этнопсихологических предпосылок в Чечне в 90-х годах двадцатого столетия.

В процессе полемики между съездом народных депутатов, Верховным Советом, президентами Ельциным и Горбачевым по поводу самопровозглашения Дудаевым независимости Чечни было упущено время для проведения чрезвычайных мер, отсутствовала координация действия силовых структур: внутренние войска вообще не двинулись с места.

В Чечне начался настоящий разгул беззакония: из республики вытеснены остатки федеральной армии, базировавшейся на ее территории; боевики отбирали у солдат личное оружие и тяжелое вооружение, захватывали склады. Начали создаваться «свои» государственные структуры и воинские формирования; люди перестали получать социальные пособия и пенсии; школы переоборудовались под военные гарнизоны и военные училища; в разных российских городах появились беженцы из Чечни (или, как принято сейчас их называть, вынужденные переселенцы).

Конституционный суд в 1995 году определил позицию Центра как безответственную. Именно Центром были порождены и сам Дудаев и его режим. Поначалу смена власти в Чечне, видимо, задумывалась как борьба с коммунистическим режимом.

Дудаев поставил под ружье большую часть населения. При всем том отшвырнул от себя всех, кто привел его к власти, и, когда начал отходить от России, объявляя суверенитет, эти люди схватились за головы. У них оставался единственный выход из положения — привлечь, на уровне высшего органа государственной власти, Россию, с тем, чтобы она отменила все начинания Дудаева и признала его действия незаконными.

Дудаев оставался в одиночестве; его практически не поддерживали свои, ни зарубежные чеченцы, ни руководители стран, где проживали чеченские диаспоры; но при этом все зарубежье, да и сами чеченцы предупреждали, чтобы ни в коем случае не вводились войска на территорию Чечни. Введение Российских войск на территорию Чечни принципиально изменило характер войны — она превратилась в национально-освободительную, и Дудаев вновь стал национальным героем.

Это не война — целостность, а война — совокупность локальных конфликтов, точнее, мятежей неких зон, районов против центральной власти. Направлена она на то, чтобы помимо прочего, либо отобрать у этой центральной власти право распоряжаться местными ресурсами, либо чтобы насильственным, чаще всего террористическим путем заставить эту центральную власть согласиться с тем, что локальный хищник будет в той или иной форме эксплуатировать подконтрольные ей ресурсы и население. Это и есть всемирная война ХХI в., война эпохи позднего капитализма Нынешний терроризм сам по себе не есть проблема, он элемент новой проблематичной реальности, которую можно сформулировать как триаду «Глобализация. Постмодерн. Безопасность».

В свое время исследователи преступности в крупных американских городах, например, в Лос-Анджелесе, предложили формулировку «банда как коллективный хищник», «банда как малое общество» и заговорили даже о «населении банд» как «острове улицы» (кстати, «остров улицы» — это близко к «серым зонам»), то есть эдакие асоциальные таинственные (и не очень) острова. Городской бандитизм — это устойчивый феномен, опирающийся на определенную социальную среду, на определенную популяцию, являющуюся лишь ее крайним, асоциальным выражением.

В условиях «разделяемой бедности», скудности ресурсов, нередко сопровождающихся социальной инволюцией и аномией, коллективное социальное хищничество становится нормальным способом существования части «улицы», да и улице в целом кое-что перепадет. Целые районы в мегаполисах, таких, как Лос-Анджелес, Рио-де-Жанейро, Мехико, Манила, Лима, Киншаса и др., — это царство «коллективных хищников», «банднаселений» (а не просто бандформирований). И социализация здесь с 6-8 лет приобретает асоциальный характер жизни в юношеских бандах «генералов песчаных карьеров» (6).

«Серые зоны». Этот термин предложил французский журналист Ж.- К. Рюфэн для обозначения зон, которые находятся, по мере глобализации, отступления и ослабления национального государства. Такие есть в Африке, Южной Америке, в Азии и даже в некоторых промышленно развитых странах (США, Италия, Испания, Франция и т.д.).

«Серой зоной», (а надо помнить, что сам термин пришел из аэронавтики, где он обозначает участки местности, недоступные контролю радаров) здесь оказываются некоторые «этажи» или части некоторых «этажей» социального небоскреба; например, с 1-го по 16-й «этаж» — все нормально, а вот 17-й и часть 18-го — серые зоны; а с 19-го — все опять нормально. Пожалуй, именно «социопространственные» «серые зоны» бывший премьер-министр Франции Э. Баладюр называл «зонами неправа», то есть социальными участками, принципиально нерегулируемыми правом, а значит, и государством.

«Серые зоны», как правило, контролируются либо криминальными сообществами (например, зона Медельина в Колумбии, целые районы Боливии и Перу, «золотой треугольник» в Юго-Восточной Азии на стыке границ Таиланда, Бирмы и Лаоса), либо «приватизировавшими» государственную власть племенами и кланами (зона в Африке, расположенная вдоль «минеральной дуги» от северных границ ЮАР почти до экватора, Афганистан, отчасти Таджикистан), повстанческими движениями (Перу). Наркобизнес, торговля оружием, терроризм — вот тройственный лик «серых зон».

В глобализирующе-локализующемся мире Постмодерна эта эксплуатация создала себе адекватную форму «серой зоны» и уже в этом качестве вступила в борьбу со слабеющим государством как его грабитель, конкурент, как альтернативная форма организации власти, как эксплуататор, комбинирующий черты хищника и паразита.

Современный терроризм характеризуется использованием в технологии разрушения передовых научно-технических разработок. Следом, за уже упоминавшимися выше террористическими актами, с использованием гражданских авиалайнеров в США, было проведено несколько актов «биологического терроризма» с использованием вируса сибирской язвы. Получают все большее развитие компьютерный терроризм. Перспектива электронной войны беспокоит руководителей США. Эта страна – самая компьютеризованная, самая «интернетизированная», вся повседневная деловая жизнь ее всецело связана с Интернетом, это и есть «ахиллесова пята» Америки. Экономические потери при возможной атаке могут быть колоссальными. За последние три года Интернет-хакеры взломали сотни компьютерных сетей и украли у Пентагона тысячи файлов высшей секретности. Таким же путем они выкрали множество секретнейших разработок НАСА (управление США по аэронавтике и космическим летательным аппаратам). Группа хакеров, именующая себя «Лунным лабиринтом» продолжает время от времени вторгаться в базы данных ФБР, ЦРУ и агенства национальной безопасности (17).

В ближайшие два-три года мы можем стать свидетелями рождения нового вида терроризма, когда диверсии будут осуществляться не путем закладки взрывных устройств, а выводом из строя крупнейших информационных систем через всемирную компьютерную сеть Интернет. Жертвами станут в первую очередь государственные организации и крупные коммерческие структуры.

Согласно данным, приведенным в докладе Метта Уоррена, исследователя из Плимутской бизнес-школы, террористическая организация «Ирландская республиканская армия» (ИРА), как и ливанская фундаменталистская группировка «Хезболлах», уже имеют несколько серверов в Интернете. На них содержатся документы этих организаций, и представляется возможность связи с ними по электронной почте. Интернет предоставляет возможность террористам осуществлять пропаганду своих идей на качественно ином уровне, нежели ранее. Бороться с ней очень трудно, так как информационные источники могут быть разбросаны по всему миру. Потеря даже нескольких серверов не может быть серьезной проблемой для террористов.

В то же время некоторые террористические организации не собираются останавливаться лишь на пропаганде и разрабатывают планы террористических актов, в которых планируется использование технологии Интернет. Представители ИРА подтвердили, что с помощью компьютерных систем можно нанести гораздо больший урон, чем взрывом бомбы в какой-либо коммерческой структуре.

Для террористов компьютерные диверсии имеют несколько преимуществ перед «традиционными» терактами: снижаются шансы на восстановление урона, можно получить более широкий общественный резонанс и плюс к этому, поимка конкретного исполнителя значительно затруднена. Для выполнения же компьютерных диверсий могут быть привлечены профессиональные программисты — взломщики компьютерных систем (хакеры).

Нельзя не учесть и возможность шантажа потенциальных жертв угрозой компьютерной диверсии (14).

В феврале хакерам удалось «захватить» один из четырех военных спутников связи Великобритании, и они шантажировали оборонное ведомство, требуя денег. Об этом сообщили источники, связанные с обеспечением безопасности Соединенного Королевства, в газете «Санди бизнес». Этот спутник, контролируемый диспетчерами военно-воздушной базы «Оакхэнгер» в Хэмпшире, помогает поддерживать непрерывную связь министерства обороны со всеми британскими вооруженными силами за рубежом и играет клю­чевую роль в важнейших операциях в Ираке и бывшей Югославии.

Недавно «компьютерным пиратам» удалось внести коррективы в орбиту спутника, что вызвало настоящий шок в британских вооруженных силах. «Такое может произойти лишь в кошмарном сне», — заявил один из высокопоставленных сотрудников британских спецслужб, которые вместе со Скотланд-Ярдом выявляют «взломщиков» национальной безопасности. Если бы Великобританию, как он выразился, хотели бы подвергнуть ядерной атаке, то агрессор взялся бы прежде всего за военную спутниковую систему связи. (15).

Психологический анализ государственной политики в отношении терроризма.

Устанавливая свой порядок в одной части мира и на одном уровне, США и НАТО ослабляют его в других уровнях, создавая благоприятные условия для «серых зон» и, возможно, наивно полагая использовать их против отдельных государств (например, против России; например, в кавказско-прикаспийской зоне). Так, порядок порождает хаос.

В последние годы ряд ведущих государств мира проявляет все большую заинтересованность в активации сепаратистских тенденций на Кавказе, проводит политику, нацеленную на раздел региона на сферы влияния США, Германии, Великобритании, Франции, Турции и Ирана. Этот регион является своего рода линией соприкосновения российских интересов с интересами ведущих государств мира. От того, какую форму приобретает это соприкосновение — взаимодействия, сочетания или противоборства, — во многом зависит ситуация на Кавказе.

В формировании «серых зон» и их укреплении, как правило, соучаствуют и коррумпированные чиновники различных государственных структур. Так оформляется социальный союз продуктов и агентов разложения, гниения государства, да и просто легальной власти, с одной стороны, с агентами процессов внелегализации и асоциализации, приватизации власти — с другой.

Слабость государственного аппарата очень часто провоцирует игру и манипулирование по отношению к террористическим организациям со стороны как отдельных политиков, политических партий и даже органов безопасности, на обязанности которых лежит борьба с террористами.

Так, Евно Азеф в течение ряда лет вел двойную игру, будучи одновременно платным агентом царской полиции и руководителем террористической организации, которая в то же время совершила ряд террористических актов в России в начале 20-го века.

Агент царской полиции Богров совершил убийство премьер-министра Столыпина П.А. в Киевском театре на глазах публики и царя Николая II. Это убийство прервало проведение в России крупных реформ.

Впрочем, в нынешней смуте порой трудно сказать кто хозяин, а кто марионетка: «кукла» вдруг оказывается «кукловодом», и наоборот. Ситуации меняются, и не просто решить, кто кого использует: чеченские бандиты своих покровителей в Москве, или наоборот.

В период обострения террористической деятельности в Чечне, а также проведение террористических операций чеченскими террористами в 1990-х годах ряд журналистских расследований указывали на связи ведущих российских предпринимателей, полити­ков, сотрудников разведки и контрразведки с чеченскими террористами (см. об этом более подробно 7, 8, 9, 10).

«Чеченский терроризм» (и прочие террористы этого типа) — терроризм лишь по форме. По сути же это характерная для глобализирующе-локализирующегося мира постмодерновая война, с одной стороны «серой зоны» — сильного, сплоченного и хорошо организованного коллективного хищника, коллективного бандита, банд­социума, сумевшего подмять под себя все или, по крайней мере, многое некриминальное в своем этнонациональном организме или заручиться его нейтралитетом, а то и пассивной поддержкой, хищника, стремящегося стать коллективным эксплуататором и выступающего в таком качестве, с другой — слабеющей, разрушающейся под ударами из вне и изнутри неповоротливой и кадрово бездарной, продажной квазицентрализированной, квазигосударственной властью.

В борьбе с крупными, хорошо законсперированными террористическими организациями силовые структуры делают нередко успешные попытки использовать показания одного из руководителей террористического центра по разным причинам вставшего на путь сотрудничества с органами правосудия, таким образом, происходит разыгрывание многоходовой комбинации, победа правосудия которая нередко оказывается пирровой.

Томазо Бушетта был арестован летом 1984 года в Бразилии, Крестный отец к тому времени сам скрывался от своих соратников, которые начали борьбу за раздел сфер влияния. Он настолько боялся прежних друзей, что даже сделал пластическую операцию, изменившую до неузнаваемости его лицо. Возвращение в Италию, где с одной стороны его ждало правосудие, а с другой — наемные убийцы, не предвещало ничего хорошего, и Бушетта предпринял несколько попыток самоубийства, но судьба улыбнулась Крестному отцу.

Два следователя из Палермо — Джованни Фальконе и Паоло Борселино предложили Бушетте сделку: в случае если он будет сотрудничать с властями, государство гарантирует ему полную защиту до конца его дней. Бушетта, припертый к стенке, согласился. На основании его показаний в одну ночь по всей Италии были арестованы сотни членов «коза ностры». В феврале 1986 года начался процесс века. Для его проведения рядом с тюрьмой «Уччардоне» в Палермо был сооружен специальный бетонный бункер, оборудованный сигнализацией, десятками телекамер и окруженный двойным забором. В этом бункере, охраняемом карабинерами в пуленепробиваемых жилетах, не только шли судебные заседания, но и содержались подсудимые.

Процесс длился почти два года, 19 главарей мафии были приговорены к пожизненному заключению. Еще 334 обвиняемых осуждены в общей сложности на 2665 лет тюрьмы. Но более ста фигурантов по делу были оправданы за недостатком улик.

Сам Томмазо Бушетта получил менее четырех лет. После процесса он благополучно исчез из всеобщего поля зрения. Следователи не обманули его. Он до последних дней находился под защитой итальянского правосудия. Говорят, на его содержание тратились миллионы долларов. Покаявшийся грешник жил в роскоши и ... вечном страхе.

На основании его показаний была создана так называемая «теорема Бушетты», дававшая представление о мафии как о монолитной, четко структурированной организации с железной дисциплиной. Отныне правоохранительные органы получили возможность арестовывать преступников за само членство в мафии, без наличия дополнительных обвинений. Бушетта также лично свидетельствовал против экс-премьера в Италии Джулио Андреотти, который обвинялся в связях с сицилийской мафией.

Однако этим игра правосудия с итальянской мафией не закончилась. Наступила вторая серия, которая длилась несколько лет.

За предательство Бушетты заплатила вся его семья: мафиози убили его жену, трех сыновей и 33 родственника Бушетты.

Следователи Фальконе и Борселино, нанесшие первый ощутимый удар по мафии и ставшие в Италии национальными героями, в отличие от Бушетты, умерли не своей смертью. В начале 90-х они были зверски убиты в Палермо...(11). За прошедшие пятнадцать лет правоохранительные органы совместно с общественностью в Сицилии достигли определенных успехов в борьбе с мафиозными кланами – подробнее об этом будет сказано ниже.

Сейчас все (и наши враги, и мы сами) находятся в переходном времени борьбы за будущее, когда будет решено, кто и кем будет в следующем тысячелетии на пространствах Евразии.

Главными вопросами сегодняшнего дня представляются развитие (умирание?) нынешней капиталистической системы и место России в этом процессе! (6).

Роль общественного мнения в борьбе с терроризмом.

«Терроризм силен не числом и умением, а ОБЩЕСТВЕННЫМ МНЕНИЕМ». Эта мысль принадлежит Яну Шрайберу — английскому философу, который с 1976 года работает в криминальном центре в Гарварде. По его словам, терроризм вызывает сложный комплекс — ненависти, восхищения, отчаяния, надежды и страха. Это кривое зеркало, но с мощным усилителем.

«Усилителем» как раз является масс-медиа.

Газеты и телевидение устроили из терроризма подлинный «университет миллионов». Из самого страшного явления 20-го века сделали всемирное шоу. А главное для террористов это жажда «паблисити», аудитории, зрителей. Без них он погибает в буквальном смысле. Пример Ульрики Майнхоф: когда немецкие газетчики объявили забастовку и газеты не выходили три дня, она покончила с собой в тюрьме.

Существует странный симбиоз между средствами массовой информации и террористами: террористы поставляют на рынок информации пролитую ими кровь и прочие волнующие события, заполняющие главные колонки газет и кадры ТВ, а те взамен служат рупором терроризма и бесплатно дают ему рекламу.

21 мая 1975 года в Штутгарте начался суд над «Группой Баадлер — Майнхоф». 20 подсудимых в течение года дружно опровергали показания двадцать первого — Герхарда Мюллера, утверждавшего, что «банда участвовала в акциях с летальным исходом». Но в начале мая 1976 года началась забастовка прессы в ФРГ. Она повергла группу, и в особенности ее ядро, так называемую «стаммхеймскую четверку», в отчаяние: вместе с публичностью исчезал драматизм ситуации. Судебные психиатры фиксировали у многих депрессию. И 4 мая Гудурн Энслин заявила, что группа берет на себя ответственность за три из этих акции... Это был конец надежды на мягкий приговор. Ульрика Майнхоф через несколько дней покончила с собой. (12).

В современной России некоторые средства массовой информации выступают в роли социального катализатора, активизирующего агрессивные состояния у определенных групп населения. Поэтому поводу совершенно справедливо отмечалось в передовой статье газеты «Санкт-Петербургские ведомости» (3.11.2001 г.). «В России, за исключением чеченской территории, нет, разумеется, лагерей подготовки террористов. Но зато есть замечательное телевидение. «…Стремясь оградить любимую от обидчиков, герой убивает всех подряд… Пожарный сходит с ума и превращается в убийцу… Мальчик убивает любовника матери… Молодой террорист взрывает аттракционы в американских парках…» Такие вот кинопомои выливаются на телезрителя ежедневно. Не пора ли по примеру других стран провести законодательную черту между свободой слова и свободой подстрекательства?»

Особую сложность для всех государственных структур представляет ситуация массового захвата группой террористов заложников с предъявлением политических требований.

Благоприятное разрешение такой ситуации представляет собой нередко длительную многоходовую комбинацию, успешное завершение которой зависит от координации политических и силовых структур.

Примером успешного разрешения подобной проблемы может быть операция на территории японского посольства в столице Перу Лиме в 1996-1997 годах.

17 декабря 1996 г. около 20 боевиков Революционного движения имени Тупака Амару ворвались в резиденцию японского посла в Лиме и захватили несколько сот заложников из числа высокопоставленных гостей, приглашенных на прием по случаю дня рождения императора Японии. В тот же день террористы отпустили всех женщин и пожилых людей. Боевики потребовали от правительства Перу освободить из тюрем порядка 400 своих сторонников. Президент Перу Альберто Фухимори заявил, что изучит возможность мирного урегулирования, если боевики сложат оружие и отпустят всех людей.

В течение декабря-января террористы добровольно освободили порядка 350 человек. Общее число удерживаемых людей сократилось до 72.

11 февраля состоялся первый раунд прямых переговоров между перуанским правительством и боевиками.

3 марта президент Перу совершил неожиданный визит на Кубу, где Фидель Кастро пообещал предоставить политическое убежище террористам, если те отпустят всех заложников.

6 марта предводитель боевиков Нестор Серпа прервал очередной раунд переговоров с правительством Перу, обвинив его в подготовке к штурму захваченной резиденции.

10 марта правительство Перу в свою очередь отказалось от очередной встречи с террористами.

12 марта состоялся десятый, и последний, полноценный раунд переговоров с террористами. Дата новой встречи назначена не была.

19 апреля в условиях растущей критики относительно беспомощности перуанского правительства в отставку подали министр внутренних дел страны и начальник местной полиции.

22 апреля силы безопасности Перу штурмовали захваченную резиденцию.

Штурм начался с мощного взрыва, прогремевшего под самым просторным залом резиденции в тот момент, когда террористы играли там в футбол. Это стало возможным благодаря туннелю, прорытому под резиденцией в ходе подготовки к штурму. Остальные боевики были расстреляны в других помещениях резиденции.

Во время перестрелки погибли также два солдата. Один из заложников, перуанский судья Карлос Акуна, был ранен и вскоре, уже находясь в госпитале, скончался не от раны, а от сердечного приступа.

По словам военных, а также освобожденных заложников, ключевым фактором успеха стало то, что атака была предпринята в тот момент, когда повстанцы проводили внутри здания импровизированный футбольный матч. Посреди него у них вдруг что-то ухнуло прямо под ногами: это первая группа спецназовцев, добравшись по прорытому заранее туннелю к комнате, где проходила игра, взорвала динамитом пол. Одновременно другие бойцы, в закрывающих лица черных масках, стали врываться в окна и двери, ведя ураганный огонь.

Президент Перу Альберто Фухимори заявил в мегафон, что лично отдал приказ о штурме. Это, по его словам, было единственным выходом из сложившейся ситуации. Он сообщил, что в штурме участвовали 140 военнослужащих. Операция по спасению заложников, подчеркнул Фухимори, продемонстрировала всему миру, что перуанские власти ни при каких обстоятельствах не склонятся перед телевизором. (13).

Смена тысячелетий, к которой приближается человечество, способствует нагнетанию страхов, связанных с представлением о «конце света». Мы можем столкнуться в предстоящие годы с такой патологией террора, в этом смысле «АУМ Сенрике» стоит воспринимать, скорее всего, как грозное предзнаменование.

Анализ криминогенной ситуации в РФ свидетельствует о том, что преступные посягательства на жизнь и здоровье людей продолжают оставаться одной из самых острых проблем. Преступники физически устраняют не только неугодных им крупных хозяйственников, предпринимателей и финансистов, но перед угрозой возможного разоблачения организовывают убийства сотрудников правоохранительных органов, журналистов.

Третья волна терроризма, прокатившаяся по Европе за последнюю четверть века — условно объединим ее термином «поли­тический терроризм», — оставила свои рецепты преступным организациям, общий признак которых явно сводится к одному неопровержимому определению: криминальные структуры. Когда правительство Италии прижало Сицилийскую мафию, та ответила серией бомбовых взрывов против правительственных учреждений — почерк для нее совершенно новый, однако хорошо нам знакомый по деятельности «идеологических» боевиков. Равным образом и «АУМ Сенрике» взяла на вооружение насильственные методы политических групп, считавших, что их «безвыходное положение» оправдывает любые средства достижения цели. Двадцать лет назад в мотивациях политических и уголовных группировок существовало отчетливое различие, теперь этот барьер стерт.

Геосейсмическая активность и психология терроризма.

При психологическом исследовании такого сложного социального явления, каким является сейчас терроризм необходимо с позиций системного подхода исследовать все факторы прямо и косвенно влияющие на возникновение и развитие этого явления.

В частности, актуальными представляются результаты исследований влияния сейсмической активности на психику людей.

Усиление сейсмогеодинамической активности приводит на уровне подсознания к трансформации в психике людей, находящихся над геопатогенными зонами. Последнее, в свою очередь, снижает способность людей адекватно реагировать как на внешние воздействия, так и на воздействия окружающих.

При совпадении с некоторыми другими условиями такое напряжение может оказаться «спусковым механизмом» социальных волнений и потрясений, вплоть до возникновения войн и столкновений. Примером может служить система активных разломов в зоне сочленения литосферных плит Альпийско-Гималайского пояса, протяженностью около 10000 километров и шириной в 100-300 километров. Все наиболее крупные конфликты, происходящие в Евразии за последние 20 лет, приурочены именно к нему: Страна Басков в Испании, Албания, Косово, Босния, Югославия, Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия, Чечня, Нагорный Карабах, Таджикистан и Афганистан, Ирак, Джамму и Кашмир, Камбоджа и Вьетнам.

Феномен воздействия геопатогенных зон на общественные процессы выявлен совсем недавно.

По самым осторожным прогнозам Вячеслава Рудника, доктора геолого-минералогических наук, имеющимся в нашем распоряжении, воздействие геопатогенных зон на человека, техносферу и окружающую среду должно возрастать в ближайшие несколько лет по крайней мере до 2002-2003 годов. (16).

Таким образом, в настоящее время терроризм представляет собой сложное социальное явление, представляющее угрозу стабильности многих стран из всего мира.

Терроризм возникает и развивается в результате взаимодействия многих факторов, имеющих исторические, этнопсихологические, политические и другие корни.

Возникновению и развитию терроризма способствуют низкая правовая культура, политические ошибки и социальные просчеты, слабость государственного аппарата и в частности, коррумпированность чиновников, низкий профессионализм спецслужб.

Как уже указывалось выше, войсковые операции не лучший способ борьбы с терроризмом. Весьма эффективны так называемые «точечные удары» с захватом или ликвидацией лидеров террористического движения. Большого успеха в этом направлении добились Израиль, Турция и ряд других стран. История знает немало успешных операций, проведенных в свое время чекистами: достаточно вспомнить сложную комбинацию, завершившуюся арестом и судом одного из главных организаторов и идеологов террора Бориса Савинкова. Успех таких операций определяется прежде всего высоким профессионализмом и психологической подготовленностью соответствующих спецслужб.

Нужно иметь в виду, что кроме силовых методов, проведения войсковых операций в борьбе с терроризмом, в особенности на начальном этапе его развития, могут быть эффективно использованы способы экономического и правового воздействия, социальной коррекции, и в особенности, высокая психологическая культура и профессиональная компетентность всех лиц, обязанных контролировать эти социальные процессы.

Примером удачного сочетания комплекса карательных мероприятий с социальной и культурной политикой властей может быть опыт столицы Сицилии Палермо. Выступая по радио, мэр этого города Орландо говорил, что помещенный в тюрьму, но продолжающий владеть нажитыми преступным путем миллиардами глава мафиозного клана становится еще опаснее, нежели он бы находился на свободе. Результатом комплексного воздействия в борьбе с мафией, по мнению Орландо, может быть не только длительное лишение свободы, но и, например, создание на богатейшей вилле, владелец которой руководил сбытом наркотиков, пансионата-лечебницы для наркоманов. Причем всякий проходящий мимо этой усадьбы может прочитать об указанной выше метаморфозе на табличке, укрепленной на входных воротах. Благодаря такой комплексной политике число убийств в Палермо, совершаемых за год, сократилось с 245 (15 лет тому назад) до 7 (в 2000 году). (Санкт-Петербургское радио от 17 ноября).

Чрезвычайно сложная и напряженная с постоянной угрозой террористических актов ситуация на Северном Кавказе требует на наш взгляд, комплекса политических, экономических и социальных мероприятий.

Необходимо защитить интересы всех народов, в том числе русскоязычного населения, на Северном Кавказе, сохранить куль­турные и этнические связи между областями и краями юга России и северокавказскими республиками РФ. Весьма важно закрепить роль Российской Федерации как ядра СНГ, сохранить сложившиеся экономические отношения российской части Кавказского региона с Грузией, Арменией и Азербайджаном, расширить рынок сбыта рос­сийских товаров в государствах Закавказья; обеспечить транс­портные связи через юг России с государствами СНГ, Южной и Юго-Восточной Европы, а через северокавказские республики — со странами Ближнего и Среднего Востока.

Список литературы

1. Васильев В.Л. «Психология терроризма». Сб. научных трудов СПб ЮИ ГП РФ № 2.
2. Васильев В.Л. «Психология терроризма» (на русском и англ. языках). Материалы Международной конференции «Серийные убийства и социальная агрессия: что нас ожидает в XXI веке?». Ростов-на-Дону 2001 г.
3. Васильев В.Л. «Психолого-педагогические проблемы предупреждения терроризма». Материалы Международной конференции «Ананьевские чтения». СПб ГУ 2001 г.
4. «Известия». N 214 от 13 ноября 1996 г.
5. «Санкт-Петербургские ведомости». 4 июня 1998 года.
6. Андрей Фурсов «Дни шакалов, или размышления о терроризме в контексте эпохи». «Культура». 23-29 декабря 1999 года.
7. Басаев, Березовский и другие. Интервью Аслана Масха­дова газете «Монд». «Советская Россия». 25 сентября 1999 г.
8. «Чеченский узел». Интервью Масхадова. «Санкт-Петербургские ведомости». 28 сентября 1999 года.
9. «Салмана Радуева доставили в Чечню российские офицеры». «Комсомольская правда». 8 мая 1997 года.
10. Хутор Басаевых. «Коммерсантъ». 28 октября 1999 года.
11.«Санкт-Петербургские ведомости», 6 апреля 2000года; «Ком­мерсантъ» N 59, 6 апреля 2000 года.
12. Юрий Трифонов «Из дневников и рабочих тетрадей». «Дружба народов» № 3 1999 г.
13. «Санкт-Петербургские ведомости» 24 апреля и «Известия» 24 апреля 1997 года.
14. «Финансовые известия» N 35 от 15 мая 1997г.
15. «Санкт-Петербургские ведомости» от 2 марта 1999 года.
16. «Санкт-Петербургские ве­домости» от 30 января 1998 года.
17. «Санкт-Петербургские ведомости» от 16 ноября 2001 г. «У Америки обнаружилась новая «ахиллесова пята».