Республика Беларусь: время, повернутое вспять (1998)

Human Rights Watch

Июль 1998

Республика Беларусь: время, повернутое вспять

НАСИЛИЕ И ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГРАЖДАНАМ, СОВЕРШАЕМЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ АГЕНТАМИ В ШТАТСКОМ

За время пребывания Лукашенко на посту президента большое число журналистов, членов неправительственных организаций и лиц, связанных с оппозицией, подвергались избиениям, были похищены или получали угрозы при таких обстоятельствах, которые дают основание предполагать участие в этом государственных сил безопасности. Эти нападения, как правило, совершались мужчинами в штатском, не предъявлявшими удостоверений. Хьюман Райтс Вотч не известно ни одного случая, когда в результате такого нападения было бы заведено уголовное дело. Бездействие белорусских правоохранительных органов, не желающих привлекать к ответственности виновников таких преступлений, усиливает впечатление, что эти преступления совершаются агентами государственной безопасности в штатском, действующими в условиях полной безнаказанности.

В дополнение к этим нападениям, в своем выступлении 16 апреля 1998 г. председатель КГБ Владимир Мацкевич объявил о создании системы официального уведомления граждан, занимающихся “незаконной деятельностью”. Соответствующее распоряжение гласит, что гражданина могут вызвать на допрос в КГБ на основе сведений о “незаконной деятельности”. Затем, в случае если гражданин “будет продолжать заниматься незаконной деятельностью”, на него заведут дело. Это заявление Мацкевича дает основание для беспокойства, потому что белорусские правоохранительные органы, как правило, считают незаконными многие проявления свободы слова и собраний.

Юрий Хащеватский

Юрий Хащеватский - режиссер-документалист из Минска, пользующийся международной известностью. Он также является членом правления демократического движения “Хартия-97”. В ночь на 23 декабря 1997 г. двое неизвестных ворвались в студию Хащеватского и избили его до потери сознания, в результате чего у него был перелом носа, переломы ноги в трех местах, а также сотрясение мозга и множественные синяки и ссадины. Из студии не были взяты ни ценные вещи, ни оборудование, и есть основания предполагать, что акция была предпринята с целью запугать режиссера.

В ноябре 1996 г. Хащеватский завершил работу над документальным фильмом “Обыкновенный президент”, в котором дан откровенно сатирический портрет президента Лукашенко. Фильм получил международное признание, и в 1997 г. ему был присужден приз Берлинского кинофестиваля и престижная российская Премия Сахарова. В Беларуси фильм был воспринят совершенно иначе. В ночь на 22 января 1997 г. фильм транслировался по местному кабельному телевидению г. Кареличи Гродненской области. Местная полиция к КГБ прибыли на кабельную телевизионную станцию к моменту окончания фильма, взломали дверь, конфисковали фильм и арестовали девятнадцатилетнего Максима Свирида, видеооператора станции, транслировавшего фильм. Свирида держали под стражей до часа ночи и велели на следующий день явиться в КГБ, после чего, допросив, отпустили.[3] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> 19 ноября 1997 г. директор Белорусского видеоцентра Сергей Лукьянчиков уволил штатного инженера Виктора Черноморца и оштрафовал главного инженера центра Владимира Томашевского за то, что они якобы сделали копию фильма.[4] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> В результате этих акций запугивания фильм “Обыкновенный президент” фактически запрещен для показа в Беларуси.

21 декабря, всего за два дня до нападения на Хащеватского, фильм “Обыкновенный президент” был показан по франко-германскому каналу АРТЕ. Хотя этот канал не принимается в Беларуси, организация Хьюман Райтс Вотч считает, что существует непосредственная связь между выбором времени для нападения и трансляцией фильма. Помимо этого, причиной нападения вполне могли быть политические взгляды Хащеватского, поскольку складывается однозначное впечатление, что оно имело целью запугать Хащеватского и отвратить его от дальнейшей как политической, так и кинематографической деятельности. Вскоре после нападения Хащеватский подал заявление в милицию. На момент написания доклада следствие по делу не продвинулось.

Арест белорусского бизнесмена Александра Пупейко, вероятно, был связан, по крайней мере отчасти, с желанием правительства наказать или запугать тех, кто поддерживал работу Хащеватского. 12 декабря 1997 г. Пупейко был арестован польскими властями в Варшаве по просьбе белорусского правительства, обратившегося в Интерпол. Официальной причиной просьбы было то, что Пупейко якобы совершил преступление по статье 90 (4) Уголовного кодекса Беларуси - “мошенничество, совершенное группой лиц либо особо опасным рецидивистом либо причинившее особо крупный ущерб”. В задачи Хьюман Райтс Вотч не входит оценка предъявленных Пупейко обвинений в мошенничестве, однако мы отмечаем, что Пупейко был одним из главных спонсоров фильма “Обыкновенный президент”.[5] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> Поэтому Хьюман Райтс Вотч подозревает, что приказ белорусского правительства Интерполу арестовать Пупейко носил политические мотивы. 28 марта 1998 г. польские власти предоставили Пупейко политическое убежище, а 1 июня официально отказали белорусским властям в выдаче Пупейко, ссылаясь на недостаточность имеющихся против него доказательств и на статус Пупейко как политического беженца.

 

 

Олег Бебенин

В настоящее время Олег Бебенин является редактором бюллетеня пресс-центра организации “Хартия-97”. В октябре 1997 г. он работал в качестве редактора отдела новостей в еженедельной независимой газете “Имя”. 31 октября сотрудники государственной службы безопасности похитили Бебенина и угрожали ему. Он рассказал представителям Хьюман Райтс Вотч следующее:

31 октября 1997 г. приблизительно около часа дня я стоял на проспекте Скорины в районе ГУМа, это самый центр города, "голосовал", пытался поймать машину. Внезапно из крайнего ряда выехал бордовый "фольксваген" примерно 1987 г. выпуска с государственными номерами 1128 МИ, который резко притормозил около меня, оттуда вышли двое мужчин, которые безо всяких комментариев и представлений силой усадили меня в эту машину.[6] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

Бебенин сказал, что его похитители были совсем молодыми людьми, но с ними был мужчина постарше, лет примерно тридцати. Вот описание того, как эти люди представились Бебенину:

Мне мельком показали удостоверение, на котором было написано "служба безопасности". На вопрос, "куда мы едем", мне ответили: "Скоро узнаешь". После этого всякие разговоры прекратились, на мои вопросы не было ответов, я, соответственно, тоже замолчал. Откровенно говоря, у меня сразу возникла версия, что это были бандиты, потому что у меня прошел цикл материалов о жизни криминального мира. Для себя я сделал вывод, что эти люди для себя уже что-то решили, и решил дождаться конца.

Меня вывезли на пятнадцатый километр шоссе на Заславль (это около самого Заславля), где машина остановилась. Меня отвели в лес примерно на 50 метров. Там тот мужчина, который сидел впереди и был постарше... проводил в течение получаса со мной разъяснительную беседу, смысл которой свелся к тому, что я выбрал себе неправильную профессию. Мне угрожали физической расправой - и не только мне (передавали своеобразный привет моим коллегам). Говорилось о том, что... "сколько можно воевать с властями", что "у власти есть кулаки, которые она скоро начнет применять". Это говорил мужчина, который был у них главный, а второй стоял у меня за спиной и иногда отпускал реплики, которые относились конкретно ко мне и носили угрожающий характер, мол, "мы можем тебя оставить здесь, закопать в землю".[7] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

Бебенин сказал представителям Хьюман Райтс Вотч, что час спустя эти люди обыскали его и конфисковали все его деньги и телефонную карточку - как он считает, чтобы он как можно дольше не мог вернуться в город и известить кого-либо о случившемся. Бебенин на следующий день подал жалобу в Ленинское отделение милиции, после чего было заведено уголовное дело по факту его похищения. К моменту написания доклада дело так и не было передано в суд.

 

 

Надежда Жукова

13 октября 1997 г. Надежда Жукова, 21 года, в то время работавшая в Белорусском Хельсинкском комитете (БХК) наблюдателем на демонстрациях и судебных процессах, вышла из здания Ленинского районного суда в Минске. Там она пыталась получить сведения о суде над двумя участниками демонстрации, Павлом Северинцем и Евгением Скочкой, которые были арестованы после демонстрации 12 октября в Минске. Жукова рассказала представителям Хьюман Райтс Вотч о том, что с ней произошло:

У меня было удостоверение [наблюдателя БХК], и я всем его показывала, ко мне подошел мужчина высокого роста, в кожаной.куртке. Он мне сказал, что если я интересуюсь задержанными, то мне надо выйти из здания суда и там у нас стоят машины...

Я вышла, и там в метрах десяти-двадцати стояли две машины, первая из которых была с номерами, которые мне показались милицейскими (на красном фоне белые номера), но...это может быть и прокуратура и служба безопасности президента, это может быть КГБ и суд.

Когда я проходила мимо машины, из нее резко выскочили двое молодых людей, они меня схватили. Один ударил меня в живот, рукой закрыл рот и потащили во двор соседнего здания, поставили как бы к стенке... один из них держал меня, а второй был с ножом, которым играл перед моими глазами... [Они] говорили, что мое лицо мелькает на всех видеозаписях, что мне надо быть поосторожней, если я хочу нормально дальше жить, угрожали. Было ясно, что это не связано с криминальными структурами, потому что разговор шел явно об акциях [политических]. Говорили, что мне надо немножко побеспокоиться за свою жизнь. [8] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

Когда мужчины развернулись, чтобы уйти, Жукова спросила, кто они, на что они, по ее словам, ответили: “Молодые белорусские патриоты”. Хотя очевидно, что они действовали как агенты государства, возможно, что они были членами Белорусского патриотического союза молодежи (БПСМ), правительственной, президентской молодежной организации, которая объявила в своей листовке в 1996 г., что будет “безжалостно подавлять противников”.

Жукова подала заявление в Ленинскую районную прокуратуру и 17 октября пошла на прием к прокурору. Он не выразил доверия к ее рассказу, в особенности к ее словам, что нападающие каким-то образом были связаны с правительством. Жукова сказала представителям Хьюман Райтс Вотч:

Я поговорила с заместителем прокурора Ленинского района и он сказал, что номера были негосударственные, что они были не в форме, что "у вас нет никаких оснований", что прокуратура занимается проверкой деятельности только государственных органов. Мол, идите со своим заявлением в милицию.[9] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

В тот момент Жукова решила забрать заявление, однако 21 октября 1997 г. ее матери позвонили с угрозами, и это заставило Жукову изменить свое решение:

Утром раздался звонок. Трубку подняла мама и ей сказали, мол, "позовите Надежду" и, [узнав, что меня нет дома], сказали, что "ваша дочь допрыгается".[10] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

Жукова подала в местное отделение милиции заявление о нападении, однако на момент написания этого доклада дело было несколько раз закрыто и снова открыто, и до сих пор не передано в суд. Два факта указывают на то, что нападавшие на Жукову действовали от имени государственных служб безопасности: во-первых, во время нападения они упомянули, что видели ее в милицейских видеоматериалах о демонстрациях оппозиции, а во-вторых, милиция продемонстрировала полное нежелание расследовать факт нападения.

Ина Пименова

13 октября 1997 г. Ина Пименова, девятнадцатилетняя студентка, супруга Алексея Шидловского, направила письмо Зенону Позняку, лидеру БНФ, в котором обвиняла Вячеслава Сивчика, секретаря БНФ, в изнасиловании. Однако 21 октября закрытая в настоящее время газета “Свабода” опубликовала письмо Пименовой, в котором она утверждает, что сделала это заявление, имевшее целью дискредитацию Сивчика, по принуждению КГБ. Пименова сказала представителям Хьюман Райтс Вотч, что сотрудники КГБ несколько раз посещали ее дома и в университете и угрожали, говоря, что если она не сделает это заявление, ее мужа никогда не освободят из тюрьмы, она больше не увидит его живым и сама попадет за решетку. Пименова опубликовала опровержение обвинения в изнасиловании и выразила надежду, что публично разоблачив действия КГБ, она сможет в дальнейшем избежать еще более жестокого преследования.[11] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

 

Указ о борьбе с терроризмом

24 октября 1997 г. вступил в силу президентский декрет ? 21 “О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и другими особо опасными насильственными преступлениями”. Принятию этого декрета предшествовала череда обстрелов и взрывов в течение 1997 г.[12] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> 3 мая 1997 г. глава пресс-службы президента заявил, что оппозиция в лице БНФ способна к формированию террористических групп с целью дестабилизировать обстановку в республике.[13] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>

 

Хьюман Райтс Вотч признает, что государство обязано принимать меры, гарантирующие общественную безопасность, но отмечает, что эти меры должны быть четко изложены в законодательстве и не должны противоречить международно признанным гражданским правам. Хьюман Райтс Вотч выражает озабоченность тем, что Декрет ? 21 содержит туманные формулировки и при существующих обстоятельствах может привести к необъективным решениям о судебном преследовании лиц, связанных с оппозицией.

Хьюман Райтс Вотч выражает тревогу, что данный декрет может дать основание для судебного преследования оппозиционных деятелей по чрезвычайно серьезному обвинению в “терроризме” за их общественную деятельность, право на которую защищено международным законодательством, либо за незначительные нарушения общественного порядка. В статье 1 декрета дано чрезмерно общее определение “терроризма”:

под терроризмом понимается применение насилия или угроз насилия в целях нарушения общественной безопасности, дестабилизации общественного порядка, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решения государственными органами, либо воспрепятствования политической или иной общественной деятельности.

 

 

Такие термины, как “угроза” насилия с целью “дестабилизации” общественного порядка” либо “воздействие на принятие решений государственными органами” либо “препятствование политической или иной общественной деятельности” дают широкий простор для толкований. Представляется, что такое их определение специально предназначено для того, чтобы иметь возможность квалифицировать уличные собрания или акции протеста как тяжкие уголовные преступления, в зависимости от субъективного восприятия “угрозы” властями. Это подтверждают примеры “проявлений терроризма”, приведенные в статье 1:

угроза или насилие по отношению к судье или народному заседателю; угроза или насилие в отношении должностного лица, работника милиции, народного дружинника, военнослужащего или иного лица в связи с исполнением ими служебных обязанностей или общественного долга

 

 

Международные определения терроризма, к примеру, не включают в себя сопротивление при аресте или грубые ответы полицейскому или даже насильственные попытки помешать офицеру полиции при исполнении его обязанностей.[14] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> Учитывая частые столкновения на политических демонстрациях, нередко провоцируемые самой милицией, велика вероятность злоупотребления этим законодательством по политическим мотивам. Статья 1.8 декрета, позволяющая следователю и прокурору дать разрешение на арест подозреваемых в терроризме на срок до 30 дней без предъявления обвинений или без доступа к адвокату также вызывает тревогу. Статья 9 (4) МПГПП гласит, что “каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство его дела в суде, чтобы этот суд мог безотлагательно вынести постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно”. Понятие “безотлагательно” означает в течение нескольких дней, но не в течение месяца. Статья 220 белорусского уголовно-процессуального кодекса также дает обвиняемому право обжаловать законность задержания.[15] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm> Продление до 30 дней срока заключения без судебного надзора в случаях применения закона о терроризме повышает вероятность принуждения к даче показаний, а также применения физического или психологического воздействия, что является проблемой даже при обычных уголовных обвинениях против политических оппонентов, как это было описано ранее в настоящем докладе. Исключение из правил, провозглашенных в статье 9 МПГПП, позволено только “во время чрезвычайного положения в государстве, при котором жизнь нации находится под угрозой и о наличии которого официально объявляется” [16] <F:terrorismINT FILESHumanRightsWatch.htm>, однако такое чрезвычайное положение в Беларуси не объявлено; кроме того, единичные инциденты, которые привели к принятию декрета, не дают оснований для подобного шага.

Статья 1.7 декрета требует “как правило” применения заключения под стражу в качестве меры пресечения для подозреваемых или обвиняемых в терроризме. Хьюман Райтс Вотч опасается, что данное положение, особенно в применении к участникам политических акций протеста, будет прямым нарушением статьи 9 (3) МПГПП, в которой говорится, что “содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом...”

Статья 1.2 предусматривает, помимо прочего, смертную казнь для осужденных по делам о терроризме. Хьюман Райтс Вотч выступает против применения смертной казни безоговорочно и во всех случаях, поскольку это исключительно жестокая мера наказания, поскольку она может применяться избирательно, и поскольку во всех правовых системах имеется вероятность судебных ошибок, которые нельзя исправить, если высшая мера наказания уже приведена в исполнение.

 

 

1-Неавторизованный перевод двух разделов доклада авторитетной неправительственной организации, уделяющей большое внимание состоянию дел в области прав человека в Беларуси. - Ред.

2-Интервью Хьюман Райтс Вотч по телефону с Юрием Хащеватским, 19 января 1998 г.

3-“Свабода”, Минск, 23 января 1997.

4-Интервью Хьюман Райтс Вотч по телефону с одним из создателей фильма 20 января 1998 г. Фамилия не называется из соображений конфиденциальности.

5-Пупейко также помогал закрытой в настоящее время газете “Свабода” (вновь открытой под названием “Навины”) и пожертвовал денежные средства в пользу заместителя председателя БНФ Юрия Ходыко.

6-Интервью Хьюман Райтс Вотч с Олегом Бебениным, Минск, 6 апреля 1998 г.

7-Там же.

8-Интервью Хьюман Райтс Вотч с Надеждой Жуковой, Минск, 6 апреля 1998 г.

9-Там же.

10-Там же.

11-Интервью Хьюман Райтс Вотч и Общества “Мемориал” с Иной Пименовой, Минск, 6 декабря 1997 г..

12-В число этих инцидентов входили следующие: обстрел российского посольства 1 апреля (Агентство “Интерфакс”, Москва, 2 апреля 1997); небольшой силы взрыв 4 апреля в частном доме в Минске (Агентство ИТАР-ТАСС, Москва, 5 сентября 1997); 28 апреля - взрыв на газокомпрессорной станции в Минской области (Агентство “Интерфакс”, 28 апреля 1997); 30 апреля - взрыв на газопроводе Торжок-Минсск-Иванцевичи (Агентство “Интерфакс”, 30 апреля 1997); 10 сентября - взрывы в здании Советского и Минского районного суда (Минское радио, Минск, цитируется по WNC, 30 апреля 1997); 1 октября - убийство с помощью радиоуправляемого взрыва Евгения Миколуцкого, главы Могилевского государственного контрольного комитета, на лестничной площадке его дома (Агентство “Интерфакс”, Москва, 7 октября, 1997 (в результате взрыва серьезные травмы получила также жена Миколуцкого). Так называемая Белорусская освободительная армия взяла на себя ответственность за взрывы трубопровода и компрессорной станции и обстрел посольства, а за взрыв в частной резиденции взяла ответственность группа, называющая себя “Новый порядок”, Хотя ни одна группа не взяла ответственность за убийство Миколуцкого, Лукашенко публично заявил, что за этим нападением стояли Василий Леонов, бывший министр сельского хозяйства, и председатель колхоза Владимир Старовойтов (оба были арестованы в ноябре 1997 г. по обвинению в коррупции и расхищении государственной собственности).

13-Российское телевидение НТВ, Москва, 3 мая 1997 г.

14-В целом терроризм определяется в контексте угона самолета или нападения на самолет, судно либо дипломатических представителей либо взятие заложников, где целью является вынудить третью сторону совершить какие-либо действия либо воздержаться от действий. См., например, Конвенцию 1970 г. по предупреждению незаконного захвата самолетов, Конвенцию 1971 г. по предупреждению незаконных действий против безопасности гражданской авиации, Конвенцию 1973 г. по предотвращению и наказанию преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, включая дипломатических представителей, а также Международная конвенция 1979 против взятия заложников.

15-Это право записано в статье 220 (1) Уголовно-процессуального кодекса - Процедура обжалования ареста или продления срока предварительного заключения - и в статье 220 (2) - Судебная провека законности оснований для ареста или продления срока предварительного заключения.

16-МПГПП, статьи 4 (1) и (2).